— Скорей бы уже родился. Хоть кто-то… неважно, девочка, мальчик. Хоть чебурашка…
Они потом так и называли этого малыша внутри «наш чебурашка». Семидесятые годы, двадцатый век. Пол ребенка заранее не определяли. Беременность случилась неожиданно, потом недовольство родителей с каждой стороны, потом всё-таки — свадьба (ох, ах, как же они будут жить, студенты, общежитие, родные далеко).
Ну… как-то жили, были. Сложно, конечно. Но верили в светлое будущее, комсомол и вообще. Беременность была тяжёлая только. Будущая мама похудела на 10 кг, почернела, подурнела. Токсикоз по полной, учеба, стресс, экзамены. Предлагали взять академ — нет, нет , это ужасно. Как она посмотрит в глаза родителям, ведь твердо сказала «справлюсь»?
Личная гордость и страх не быть «хорошей, правильной девочкой». Каково было ребенку внутри не думали — знаний в доступе не было, а до эры развитого интернета было, как до Луны.
Чебурашка оказалась девочкой. Родилась сложно, раньше срока. Вперёд ключицей, с помятым черепом, с травмами. Мама порвалась, тоже травмы. Акушерка сказала «какая красивая девочка у вас». А ещё «восьмимесячные обычно долго не живут….»
Разрывы зашивал интерн, занёс стафилококк. Выписали домой. Стафилококк симптомами проявился не сразу, это потом будет жуткий гидрогенит («сучье вымя» в просторечьи), чистки без наркоза раз в три недели. Год ада.
В молоке мерзкая бактерия была сразу. Незаметно, конечно. Девочка сладко чмокала зараженное молоко.
Родителям было капец, как тяжело — учеба , папа вечером подрабатывал грузчиком , мама училась ночами — днём ребенок плакал от колик, кормила грудью, стирала бесконечные пеленки (руками, мылом). К ночи голова была чугунная, огромные фурункулы под мышками и температура, таблетки, кровавые повязки. Садилась к кроватке, клала руку на дочку, чтобы чувствовать дыхание. Боялась, что умрет (врезались в память слова акушерки). Читала учебники — сопромат и прочее сложное. Училась на инженера. Сон настигал сидя. Рука на малыше, учебник на коленях.
Жили в комнате, в общаге для семейных. Ссорились с мужем. Он истощен. Она ещё больше. Все всё понимают, это просто период. Все пройдет. Когда-то. Но как же сложно прямо сейчас, просто невыносимо иногда. Кричали, мама плакала и боялась, что молоко испортится от психа. От этого ещё больше плакала. Потом говорила дочке-крошке: «Это тебя не касается. Это только меня касается. Ты спи, спи»
Прошел год. Девочку отдали в ясли. А что было делать? Бабушки за 3000 км. Если сейчас не пойти, потом в садик сложно попасть будет рядом с домом.
Девочка была болезненная, тихая, медлительная. Послушная, удобная, спокойная. Снаружи. Внутри совсем иначе было. Но девочка с ранних пор поняла, что ее «внутри» не важно. Только проблемы лишние, когда показываешь, что внутри. Ругают дома, ругают в саду. Интересно что-то — лучше сдержаться, сидеть смирно, как велели. Хочешь что-то — лучше лишний раз промолчать. Так и росла. Хотя характер прорывался, да. Изредка. Вспышки злости, обиды. Родители не понимали — чего она такая растет вредная, жадная, обидчивая.
Продолжали регулярно ссориться. Собственно и не переставали. Как то такой стиль общения сложился. К 11-ти девочкиным годам стало совсем плохо. Спали врозь — папа на полу в кухне, мама в комнате на диване. Мама к этому времени сделала дочку подругой. Рассказывала ей свои сложности — как с отцом ей тяжело. Не честолюбивый, расти не хочет, не развивается. Она уже бы начальником была, он все в рядовых инженерах ходит. И не говорит с ней о любви. И вообще молчит и бурчит. Мама была с неврозом и тревожным расстройством, девочку сильно контролировала и опекала. Такая вот странная дружба с ребенком. Выслушивать и сочувствовать и поддерживать он должен, как равный. А иметь свое мнение, свободу выражения и действий — нет. Только то можно думать, и делать, и ЧУВСТВОВАТЬ, что мама одобряет. Все вокруг нарадоваться не могли какая семья-то хорошая. Никто не пьет, оба с высшим, работящие. Дочка хорошо учится. И в школе, и в музыкалке.
Девочка уже в младших классах школы жила как бы 2 параллельные жизни. Одна напоказ — она правильная, смирная большей частью, хорошо учится, верно поступает. Это была упаковка и подача для тех, от кого зависела ее жизнь. Мама, папа, учителя, родня.
Нельзя было показывать настоящие чувства — за это ругали, стыдили, осуждали и самое главное — лишали тепла. Никто не гладил, не обнимал. Включали «интеллигентный» игнор. Чтоб ребенок подумал и сделал выводы. Разве можно ,чтобы ребенок свое мнение высказывал, спорил ? Много раз ведь говорили ей — мала ещё спорить. Делай, как велено.
Делала. Запихивала все страхи вглубь и делала. Это было лучше, чем игнор, чем чувствовать себя не нужной. Постепенно, за пару тройку лет сформировались прочные паттерны поведения. Скрывать все, что родителей может расстроить, рассердить. Что именно может расстроить? Вообще все! Любое «не одобряемое» поведение, «не такие» чувства.
В 4 классе задержали после уроков. Дежурство по классу было, напарник смылся, она сама домыла пол, пошла по почти пустой школе. Учителя ушли. Примерно семь старшеклассников стояли кучкой, ржали что-то там про свое. Тихо проскользнула мимо, переодевала сменку. Почувствовала что кто-то сзади схватил за платье.
Окружили плотным кольцом, держали. Залезли в плавки, расстегнули платье, шарили там по очереди. Мерзко хихикали, говорили матные слова. Возбужденно, шумно дышали. Крутили, как неживой предмет. От ужаса пропал голос, в голове стучало, перед глазами чернота.
Стыд невыносимый… Унижение. Мерзкое чувство грязи, чужих пальцев…
Отпустили резко, убежали. Она не упала, хотя ноги были ватными. Не чувствовала тело. Никаких эмоций. Как будто умерла. Автоматически поправила одежду. Пошла домой. Казалось странным, что всё живое и всё, как всегда — вот люди идут, улыбаются. Птицы поют. Машины. Свет. Девочка чувствовала себя несуществующей. Смотрела на окружающее, как бы со стороны — как на экране телевизора.
Переставляла ноги, держала сумки, двигалась в направлении дома. Единственная мысль была — держать лицо перед родителями. Делать вид, что все нормально. Нельзя это рассказывать — я виновата буду все равно. Нельзя, чтобы они знали.
Слез не было, шок ещё не прошел. Держать лицо оказалось не так и трудно. Просто спокойное лицо, как маска. Только в глазах — ужас.
Но в глаза никто не заглянул. Дверь открыла мама, сообщила что «у нас гости». Это был такой специальный мамин голос, который означал, что сейчас мы все должны быть в режиме «правильная семья». Как бы предупреждающий голос — чтобы все поняли: играем в любовь, сор из избы не выносим, не позоримся. Как ни странно в семье была общность. В таких показушных вещах мама с папой были едины.
Девочка пока шла домой, где в дальних-предальних закоулках души надеялась. Что придет домой, что ее спросят и не отпустят, пока она не расскажет что случилось. Что ее отогреют, оживят…
Но гости — это святое. Никто ничего не спросил. Дверь внутрь души захлопнулась плотно.
Девочка потом отказывалась идти в школу. Ну… не могла. Не отошла от всего этого. Все ещё чувствовала мерзость и чужие руки внутри. Было безумно страшно просто выходить из дома. Сказала, что плохо себя чувствует.
Услышала в ответ типичное: «Нечего ерундой заниматься, температуры нет, так что вперед. Вообще-то конец года, если ты не знала. Так что топай, получай знания. Чтобы без четвёрок закончила. Кому ты будешь нужна такая с четверками. В оранжевом жилете обочину подметать пойдешь?»
Внутри происходило что-то странное. То ли она, то ли не она — все смешалось и разделилось. Хаос из мыслей, чувств, образов. Ясно ощущалось только одно — какая-то «не жизнь» внутри. Оторванность от всего. Безразличие. Страх. И чувство, что плохая. Виноватая.
Потом, уже взрослой, девочка узнала, что это было сексуальное насилие. Что она пережила шок. Что ее чувства и ощущения были естественны. Долго исцелялась в психотерапии.
А родители и до сих пор про это не знают. Как, впрочем, и о многом другом, что случилось в девочкином детстве и юности. Ни про сами события, ни про чувства ребенка.
Кто виноват, что все сложилось так? Да, в общем, никто. Просто так было. Родители как могли, так любили. Как умели. Как позволял им их опыт и уровень развития, их жизненные условия, уровень знаний о воспитании.
Ребенок, как мог, так формировался в заданных условиях. Психика выстраивала естественные защитные реакции.
Жить сломанным тоже можно. И даже делать вид, что все хорошо.
Среда воспитания — это ВАША ДОМАШНЯЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА, это фон, на котором разворачиваются все события жизни детей и их общение с близкими.Благоприятную для ребенка домашнюю среду воспитания я несколько лет назад стала для себя называть «фон любви». Потом это определение перешло в общение с клиентами и стало моим авторским термином. Понятным многим родителям оказалось. Фон любви могут создать дома ТОЛЬКО РОДИТЕЛИ и воспитывающие близкие родственники. Не педагоги, не психологи, не кто-либо еще. Только родители. Фон любви — это фундамент теплых, доверительных отношений с ребенком. Был бы этот фон создан в той, девочкиной семье — она бы и не думала — рассказать родителям или нет. Рассказала бы, получила поддержку и защиту, избежала бы кучу проблем. Мама этой девочки говорила «я тебя ТАК люблю», «ты моя единственная, ненаглядная», «ты мне все можешь рассказать». То есть декларирование любви было. Но не настоящий фон любви. Фон любви проявляется прежде всего тогда, когда вы находите в себе силы и терпение любить вашего ребенка даже в минуты стресса и разочарований, не важно, связанных с поведением ребенка или с вашими личными причинами.
Самое важное проявление фона любви – продолжать выражать любовь ребенку даже в сложные моменты.Любовь — это не про заботу, накормить, полечить, поучить. Любовь — это про осознанное и неосознанное принятие, сочувствие, когнитивную эмпатию, глубинное и хроническое желание дарить добро. Принимать — значит знать особенности своего ребенка и учитывать их в воспитании. Принимать — значит интересоваться интересами ребенка, стремиться к диалогу, к взаимодействию без авторитарности. Принимать — значит осознавать, что мозг и психика ребенка еще не зрелые , и не ждать от него невозможного. Прописные истины говорю, да? Все начитанные, осознанные родители это понимают. Умом. А вот с реализацией на практике, в жизни — сложно выходит. Почему? Потому что фон любви работает не от теоретических знаний. Он в первую очередь, создаётся внутренним состоянием родителя — ценностями, установками, эмоциональными реакциями. На мой курсы приходят прекрасные, умные, заботливые и много изучившие родители. А по результатам входящего тестирования на стиль воспитания в 100% случаев оказывается, что эти родители используют неодобряющий, отвергающий и невмешивающийся стиль. Это значит, что их дети живут не на фоне любви, а на фоне родительского раздражения с некоторыми вкраплениями любви и внимания. Раздражение то сильнее, то слабее. Но присутствует перманентно. Иногда незаметно для родителя. Многие негативные чувства становятся настолько привычными, что воспринимаются, как норма жизни и общения. Нас, нынешних родителей не научили воспитывать. Мы скорее знаем, как не надо. А как надо — это не впитали, не встроилось это в подкорку, не стало автоматической реакцией. Пока хватаем куски информации про воспитания из книг и вебинаров, пытаясь «залатать дыры» — наши дети растут и наступают на те же грабли. Не доверяют родителям, а только создают вид. Возможно ли создать настоящий фон любви в семье, если проблемы уже есть? Да! Я помогаю родителям это делать много лет. Помогаю убрать все ненужное. Добавить нужное. Освоить необходимое. Выработать автоматические здоровые реакции, которые помогают ребенку расти здоровой личностью. Помогаю создать дома не только фон любви, полноценное доверие ребенка и полноценное общение. Но и здоровую дисциплину. Без насилия. В курсе «Дисциплина без насилия» три больших модуля:
- Фон любви.
- Дисциплина на фоне любви.
- Сложные вопросы воспитания.
- 110 текстовых уроков, без воды, самое важное.
- Озвучка каждого урока, чтобы вы могли слушать пока руки заняты делами.
- Практика и задания.
- !!! Обратная связь от АВТОРА и помощника целых 6 недель потока.
- Чат для вопросов и ответов.
- Схемы и проверенные алгоритмы «бери и делай».
- Тесты и дополнительные материалы.
- Упражнения.
- Доступ к курсу на 6 месяцев.
Также в диалоге можно задать любой организационный или технический вопрос, уточнить информацию по поводу оплаты, наличии скидок и возможности рассрочки платежа.
С уважением, Ирина Коваль , детский нейропсихолог, перинатальный психолог, нутрициолог, учредитель семейного центра «Лесенка» , автор курсов экспертного родительства.
P.S. Под картинкой — документ с подробным содержанием тем и уроков курса. Почитайте, возможно , там много нужного именно вам.
