У одной девочки была очень стройная мама. Все мамины подруги говорили про маму «просто француженка!» Не знаю почему у советских женщин был такой стереотип про француженок — суперстройные, ухоженные, нарядные, стильные. Может из фильмов, которые цензура допускала на советские экраны. А мама сама говорила, что у нее французские стандарты веса. Не рост минус 100, а рост минус 114. Даже в суперпуперный «французский» стандарт мама укладывалась идеально. Вот какая она была стройная. Мама считала, что красивая женщина ОБЯЗАТЕЛЬНО должна быть изящного сложения. Если лишний вес и фигура не «гитарой» — это уродство. Талия у нее даже после родов была 58 см.
А мама мамы, то есть бабушка девочки была вообще не стройная, наоборот. Она была очень с лишним весом. И фигура не гитарой, а кубиком. Что грудь, что живот, что попа все 120 см в обхвате. И роста маленького. И руки к бокам не прилегали, потому что лишний вес мешал. Бабушка считала, что женщина красива, если она не худая. Если есть «за што подержаться». Везде. А кости когда торчат — это вообще то уродство.
Дедушка свою жену (мамину маму) очень ценил и считал шибко красивой женщиной. Во-первых, очень полная, в теле, все при ней. И сзади, спереди. Такой женой гордиться можно. Во-вторых, маленького роста. 150 см. Это очень красиво. Потому что женщина не должна же быть высокой. Высокая женщина — это нонсенс, каланча.
Бабушка и дедушка прошли войну. Бабушка жила в оккупации девчонкой. Голодала страшно. Подростковый возраст и юность были голодными. Сначала война, потом восстановление после войны, колхоз. Денег ни на свою корову, ни на мясо не было. Зато были 2-е малолетних братьев, которых надо было кормить, как мамке обещала. Мамка умерла, когда бабушке было 11. И папа, и старшие братья тоже умерли. На войне. Было страшно, холодно, голодно. И работа на износ. Физическая. Лучший кусок отдавала мелким. Такое вот начало жизни — сразу во взрослость, в ужасные условия. Все вокруг были худые, истощенные, измученные. Очень некрасивые. Кости у всех торчали. Болезненный вид.
Постепенно стало полегче. Мелкие выросли и уехали строить свою жизнь. Корова появилась, кабанчики, курочки. Огород опять же. Наконец то еды было достаточно.
Бабушка точно знала, что худой человек — это плохо. Это усталость и болезни. Когда родилась дочка — бабушка сразу знала, что ребенка надо хорошо кормить. И кормила. Готовила она очень вкусно. Все говорили, как же офигенно она готовит. Пирожки, котлеты, борщ, сало, всякие заготовки, все что давал сад и огород — все было в изобилии. Бабушка готовила очень сытные, жирные блюда. Каждый день. Самое лучшее — ребенку. А дочка отказывалась от этого. Особенно сильно стала отказываться после 14 лет. Решила худеть. У бабушки чуть инфаркт не случился. Худеть — это же… все самое ужасное. Дочка оказалась упорная. Дедушка с бабушкой психовали. И уговаривали, и ругали. Стыдили. Говорили «ты ж на скелет похожа», «кто тебя такую тощую замуж возьмет», «за удочку поставь и не видно». И всякое подобное. Бабушка включала давление на жалость «я ж для тебя самое лучшее», «я ж в 5 утра встала, наготовила, а ты…». Но дочка решила быть красивой. Не такой, как ее мама! Стройной, как учительница в школе. Изящной. Как француженка. Она научилась шить. Одевалась так что все ахали — прямо модель.
Надо сказать, дочка хотела кушать. Почти всегда. Но у нее были жёсткие правила. Вставать из-за стола с лёгким чувством голода. Не есть после 18 часов. Очень ограниченно есть жирное, сладкое. Даже когда стала взрослой, дочка следовала этим правилам. Даже на праздники не расслаблялась. И алкоголь не пила, так как после сильно есть хочется. Она воевала с едой и искушениями. Главным для нее было — быть красивой, худой и платье оригинальное, чтоб ни у кого такого не было. Чтобы восхищались.
Все бы хорошо, но она была сильно не здоровой. Невроз, панкреатит, холецистит, ВСД, запоры. И психологическим — обидчивость, тревожность, раздражительность. Так и жила. Таблетки горстями.
Когда у нее родилась своя дочка, мама (она же стала мамой) сразу знала, какая у НЕЕ должна быть дочка. Изящная, нарядная, без лишнего веса. Она сразу решила девочку свою правильно воспитывать. В еде ограничивать и вообще. Вырастет в итоге копия мамы — тоже красивая женщина. Все будут восхищаться, как она правильно воспитывает ребёнка. И дочке ее будет легко в жизни. Все же любят красивых. Встречают по одёжке, все это знают. Замуж выйти проще, и на работе проще. И мама начала воспитывать.
Поэтому девочка с дошкольного возраста знала про себя все. Что она косолапит, загребает ногами по земле, а это нельзя. Некрасиво так делать. Что она любит не правильно кушать и не правильную еду. Так нельзя. Что у нее всегда живот торчит, надо его втягивать постоянно. Когда торчит — это не правильно. Что у нее и так зубы криво растут и очки — с этим бы разобраться. А еще загребает, живот и все вот это. Девочка к 11 годам точно знала что она уродка, недостойная любви. Что ее с таким животом не возьмут ни на работу, ни замуж. Что на нее неприятно смотреть. Ей было очень плохо и страшно. Хотя мама все свободное время была рядом. Следила и делала замечания. Мамины болезни тоже всегда были рядом. Мама всегда напоминала про них — «меня нельзя расстраивать! У меня слабое сердце!». Девочка внутри была скукоженой, несчастной, всего боялась, смирилась с тем, что она глупая (мама все знает лучше) и что некрасивая (с мамой никто не сравнится). В душе была большая чёрная дыра, холод и пустота. Настолько привычная, что почти не чувствовалась как что-то инородное и неправильное. Сколько девочка себя осознавала отдельной личностью — дыра всегда была.
И девочке всегда очень хотелось есть. Еда ей помогала почувствовать себя более живой. В безопасности. Особенно, когда девочка ела одна. Когда мама не «стояла» над душой и тарелкой.
Плохо было по ночам. Настолько тревожно, что девочка чувствовала — если не съесть хоть что-то — она погибнет. Поэтому девочка прокрадывалась к холодильнику и утаскивала пару холодных котлет. И хлеб. Кралась в постель и там под одеялом съедала ледяные котлеты. Чувство страха медленно отступало и можно было уснуть. Как-то выдержать следующий день. Еда постепенно стала спасителем. Другом. Протестом против «правильностей».
Когда девочка стала сама ездить в музыкалку лет в 10, это было страшно, потому что без мамы. А без мамы девочка никто и ничего сама не умеет, только портить все.
Но было в этом хорошее. Кулинария по пути. Там работали прекрасные добродушные полные женщины. Пахло головокружительно — ванилью, корицей и сдобой. Там были булочки, блины и пирожные. Лучшие друзья. Они давали успокоение. Они не критиковали. А поддерживали, утешали взор и радовали вкусовые сосочки. Девочка получала карманные деньги, допустим, 50 копеек. Это получалась корзиночка с кремом за 20 к, песочное кольцо за 12 к и простая булочка по 5 к. Оставалось еще на автобус. Девочка везла мешочек с пирожными домой и хотела только одного — чтобы никто из родителей не пришел с работы раньше. Хоть немного побыть в чувстве безопасности и радости. Чай, пирожное, книга. Отдушина на целые сутки впереди.
Надо сказать, что есть в одиночестве и скрывать, что именно она ест девочка стала рано. Когда в школу пошла. Раньше детей в школу/из школы не провожали каждый день. Поэтому на обратном пути из школы уже в первом классе девочка заходила в гастроном и покупала запрещённое. Пирожок с повидлом за 4 к. Жирный, вредный, жареный, общепитовский пирожок. Если мама об этом узнавала, она устраивала допрос и разнос. Поэтому девочка тщательно следила, чтобы никаких улик маме не доставалось. Никаких жирных пятен на одежде. Никаких оберток.
Девочка рано научилась готовить. Сама, по книге. Все, что любила. Блины, вафли, торты, пироги, булки. Ей сильно попадало, когда она тратила продукты и оставляла после себя грязь. Поэтому, она училась делать все максимально незаметно. И вообще. Жить незаметно. Не отсвечивать лишнее.
Девочка росла с худым здоровьем. Постоянно болела. Причем не просто ОРВИ, а всякими затяжными бронхитами. То фурункулез нападёт на нее. То отит. То живот болит. Врачи говорили «ну, слабый иммунитет надо на юг возить». Поэтому летом девочку отдавали бабушке на юг. Той самой бабушке, которая худых красивыми не считала. О, это были такие хорошие дни! Бабушка причитала, что девочка «замореная совсем» и кормила, кормила. Все было можно, все было вкусно. А за добавку девочку так хвалили, что она была готова еще третью порцию съесть. А дедушка покупал мороженое! Специально для девочки ездил! И конфеты.
Через месяц девочка становилась наконец «нормальным, красивым ребенком». Живот торчит. Ноги как тумбочки. Щеки. На запястьях как будто ниточкой перевязано. Чудо-ребенок. И здоровье укреплялось. И спала девочка хорошо. Проблема была только в одежде. Трусы приходилось подрезать по бокам, иначе не влезть. Еще через пару недель приезжала мама в отпуск. И девочка слышала, как мама и бабушка ругаются. «Вы мне ребенка испортили», — кричала мама. «Она же жирная… Да ты спасибо скажи, я ребенка нормальным сделала, — кричала бабушка. — Сама как скелет и ребенка моришь!»
В 14 лет у девочки обнаружили невроз. Тревожное расстройство и вегетососудистую дистонию. Никто не понимал почему. Хорошая семья. Отличная, заботливая мама, дочка — хорошая девочка, отличница.
Девочка тоже не особо знала почему. Девочка была умной. Еще стала хитрой. Не отсвечивать — это искусство. Давать родителям, маме особенно ту картинку, которую мама хочет и при этом как то сохранять СВОЙ реальный мир — задача не из простых. Хорошо, что мама все время была на работе. Школа — отстой. Но после, дома можно было расслабиться. Только в одиночестве, читая под что-то сладкое и вкусное, девочка могла отдохнуть. Читала запоем. Уйти из этой реальности, где все так тяжело и сложно. Где внешне «хорошая семья», а наедине родители страшно раздражены друг на друга, спят отдельно, и мама рассказывает какой отец не хороший, и говорит про развод. Ничего никому нельзя рассказывать. Маму нельзя расстраивать, у нее сердце… Скандалы дома, а в гостях родители играют роль довольных и успешных.
В 15 лет в школе остальные девочки маленькие и стройные, в модных шмотках и кроссах (форму отменили еще в 4-м классе) и со стильными стрижками. Девочке не только не разрешают стричься, нельзя ни с распущенными, ни подровнять. «Коса — девичья краса». А одежда — та которую мама шьёт и считает красивой. Еще мама запрещает брить ноги (только проститутки так делают).
Девочка имеет лишний вес. И она очень высокая по сравнению с остальными. Крупная, мощная. Мама деликатно называет это словом «статная». Мама нашла образ для девочки — «русская статная красавица с косой до пояса». Девочка ненавидит эту косу. Мама шьёт ей длинные прямые юбки (чтобы скрыть недостатки фигуры). Мама много объясняет девочке как должна выглядеть приличная женщина и как одежда может исправлять недостатки тела. Жир скрывать. Все в классе считают девочку лохом и ботаном. Над ней смеются и за глаза, и в глаза. Она понимает, что все правильно. Она молчит, так как мама давно сказала, что лучше всего не отвечать тем, кто дразнит. Им надоест и они отстанут. И что дразнят тех, кто сам виноват.
В 16 лет девочка впервые голодает пять суток. Во-первых, чтобы попробовать вылечить лицо от нейродермита. Гормоны уже не помогают. Во-вторых, надо худеть. И да — обе цели достигнуты. Оказывается у девочки отличная фигура 90-60-90. И лицо. И рост 171. Почти модель. И она очень привлекательна. Но все это девочка осознает про себя через много лет. Когда будет уже 40-летней женщиной со своей взрослой дочкой. А сейчас, в 16 лет она в новом, худом теле. Но чувствует себя жирной. Не достойной. Так же хочет заедать стресс, но понимает, что нельзя. Мамина программа наконец то заработала. Девочка начинает соблюдать диеты и голодать. Живет в жутком стрессе, считая себя ненормальной, не красивой, не нужной. Снаружи это никак не видно. Все внутри. Девочка держится сколько может, но внезапно нападает приступ страшного голода. Его почти невозможно удовлетворить.
Знаете что это?
Это РПП. Расстройство пищевого поведения.
РПП бывает разным. И по разным причинам.
В этой семье РПП началось с бабушки. Продолжилось у мамы. А мама передала его девочке. Формы были разные, причины разные, но проблема общая.
Расстройством пищевого поведения (РПП) называют нездоровое отношение к еде.
Больные едят слишком много или слишком мало, зациклены на фигуре и не могут адекватно воспринимать своё тело.
По статистике, только в США от расстройств пищевого поведения страдает 20 миллионов женщин и 10 миллионов мужчин.
Причиной развития РПП чаще всего является психологическая травма и хронический стресс. Формируется часто в детстве или юности.
Самый распространенный признак РПП — компульсивное переедание. Человек не контролирует себя во время приёма пищи — объедается до боли в животе, а после этого чувствует вину. Пытается худеть, сжигать калории и т.д.
Общие симптомы:
- Вы постоянно чувствуете себя толстым, никчёмным и некрасивым, но уверены, что худое тело это изменит. Однако сколько бы вы ни теряли в весе, это чувство не покидает вас.
- В течение дня вы часто думаете о еде, калориях и тренировках. Возможно, эти мысли не покидают вас даже во сне.
- Вы боитесь набрать вес.
- От цифры на весах зависит ваше настроение.
- Вы ограничиваете себя в еде, соблюдаете диету, исключили из рациона калорийные продукты.
- Необходимость принимать пищу на публике вас пугает и угнетает.
- Вы не можете объективно оценить свою фигуру. Смотрите в зеркало и видите уродство, жир.
- В короткие сроки вы поглощаете огромное количество еды, потому что не можете контролировать свой аппетит.
- Вы принимаете пищу очень быстро, иногда не успеваете как следует пережевать её.
- Вы чувствуете себя виноватым, но всё равно продолжаете компульсивно переедать. Особенно после сильного стресса.
- Вы стесняетесь того, что едите много, поэтому делаете это втайне.
- У вас появилась мания копить продукты, покупать впрок.
Питаясь в таком режиме, вы пытаетесь компенсировать низкую самооценку, тревожность, стресс. Но получается всегда наоборот: чем больше едите, тем хуже себя чувствуете.
Вы пытаетесь ограничить себя в еде. Садитесь на диету, отказываетесь от некоторых продуктов, но каждая попытка похудеть заканчивается срывом.
РПП бывает свойственно разным людям, не зависимо от пола и веса. Это проблема требует психотерапии. Обязательно. Если у вас или ваших близких есть такие симптомы — обращайтесь к специалистам за помощью.
Знаете, что я понимаю сама пережив РПП? И зная сотни историй других людей?
Все это — следствие отвратительных ментальных стереотипов. Я бы даже сказала, что это это не просто стереотипы. Это что-то сродни религии, поклонению. Жиру.
Сколько девочек живут со скрытым РПП. Сколько из них чувствуют себя уродами. Недостойными любви, внимания, одобрения.
Ведь самое страшное – это ЖИИРРР. Ужасный, всеубивающий, магический монстр. От него зависят судьбы.
Нет жира — ты хорошая, умная, можешь расслабиться и жить. Есть жир — ты не достойна счастья.
Родители, учителя, тренеры и социум посвящают девочку в эту религию. Словами, сравнениями, мимикой, оценкой, правилами и модой… И девочка служит жиру. Всю жизнь, как идолу. Все внимание ему — либо чтобы его не было, либо чтобы его прятать, либо чтобы его стыдится.
А еще, если жира нет, можно ему служить обсуждая других — жирных и растить гордыньку. Поднимать самооценку (они-то безвольные, ленивые, а я то вон какая).
Все это ради одной тупейшей идеи:
- Чтобы выглядеть сексуально притягательно.
Очень многие люди на планете служат идолу жира и секса. Неосознанно. На его алтарь несут деньги, чувства, время, нервы, силы.
На самом деле все это обман. Нет стандартов красоты. Нет правильных и не правильных тел. Все это токсичная, опасная, ненужная ерунда.
Пожалуйста, если у вас есть дети — не заражайте их РПП и не отдавайте их на служение кумиру жира.
С уважением, Ирина Коваль.